ДО ОБЪЕДИНЕННОЙ ЕВРОПЫ, ПОХОЖЕ, ЕЩЕ ДАЛЕКОВАТО

Не волнуйтесь о воссоединении Европы – ее уже соединили дороги, - язвил в свое время Гете. Но политики продолжали волноваться, и в конце 19 века стало ясно, что на этом устойчивом волнении тщеславных и влиятельных мужчин и их ухоженных дам уже вполне можно делать дорожный бизнес.

Жорж Нажельмакерс, основатель международной компании "Вагон-Ли" в 1887 году, после длительных переговоров с Францией, Германией и Россией запустил Северо-Южный экспресс - самый быстрый (30 км/ч) и один из самых комфортабельных поездов мира, следующий по фантастическому маршруту Лиссабон-Париж-Берлин-Санкт-Петербург. Из самой Западной страны Европы - в самую Восточную. Публика была возбуждена перспективами близкого контакта чужеродных Миров, экспресс обрастал мифами, от него ждали новостей, и в нем действительно происходили таинственные и чудовищные случаи и закручивались невозможные романы. Говорят, именно на нем предпочитал ездить в Европу Достоевский. Дела на железной дороге шли хорошо, и в последний год века новая еще одна ветка - через Варшаву - стала возить европейцев в Москву. Так было до 18 года. Потом было не так, а после 45-го- вообще никак.

В 1997 году повторить легендарный маршрут Северно-Южного экспресса предложил писатель Томас Вольфхарт, руководитель немецкой писательской мастерской, житель Берлина - города, для которого “разделенная Европа” слишком долго была не абстракцией, а сермяжной правдой жизни. Г-ну Вольфхарту удалось убедить ЮНЕСКО, Генерального секретаря Совета Европы Вальтера Швиммера, члена Европейской комиссии в Брюсселе Вивиан Рединг, Международный союз железных дорог и чиновников из 43 стран в необходимости выделения 7 млн. долларов на это необычное мероприятие. И 7 июня 2000 года с лиссабонского вокзала "Санта-Аполония" тронулся литературный экспресс “Европа-2000” со 106 европейскими писателями на борту. За 44 дня путешествия с остановками в 19 городах самые чуткие люди Европы, по замыслу организаторов, должны преодолеть 7000 км, прислушиваясь к своим ощущениям в связи с возможной общеевропейской близостью. По условиям участия, каждый путешественник напишет небольшое произведение о Европе. Эти тексты переведут на все европейские языки, выпустят книжкой и представят на Франкфуртской книжной ярмарке в октябре 2001года. “В результате Европа будет располагать поэтикой, созданной литераторами континента”, - планируют организаторы. Для разминки писатели по очереди ведут публичный дорожный дневник. Первые российские впечатления записали датчанка Лотта Инук и словак Петер Пиштянек. Лотта изложила свое потрясение кричащим голодным котенком с глазами, похожими на глаза бедных детей на Калининградском вокзале, а Петер поделился необычным опытом безвизового въезда в Россию (ему удалось загипнотизировать “русского офицера”).

Ввиду необходимости постоянно вести переговоры “на высоком уровне”, организаторы экспресса, естественно, не имели никакой возможности контролировать как состав делегаций, так и культурные программы, предлагаемые национальными партнерами в своих странах. Попытки установить хоть какой-нибудь фильтр проявились в возрастном цензе (участнику должно быть не больше 50 лет) и требованиям к резюме участника (обладание литературными премиями, публикации на иностранных языках). Но эти требования, вероятно, легко преодолевались. Например, двум из трех российских представителей – больше 50 лет. Так что рассматривать это громоздкое мероприятие, проводящееся через чиновничьи структуры, как собственно литературное, могущее дать коллективный художественный эффект, было бы нереально. Наверно, это понимают и сами организаторы, иначе трудно объяснить, почему в городах остановок не планируются обычные для фестивальных мероприятий гала-концерты и не используются хорошо известные властям площадки с продвинутой литературной публикой.

В России “Европа-2000” была включена (наряду с другими 130 акциями) в План основных мероприятий Российского оргкомитета по подготовке к встрече III тысячелетия и празднованию 2000-летия христианства. Национальную координацию осуществляло Министерство РФ по делам печати, а помогали ему администрации Калининградской области, Санкт-Петербурга и Правительство Москвы. Свою лепту в организацию российских встреч внес Фонд “Мир Культуры”.

Представляют нашу страну три писателя из трех городов, в которых делал остановки экспресс: Валентина Соловьева из Калининграда, Михаил Кураев из Петербурга и Алексей Варламов из Москвы. При всем уважении к сердобольной калининградской писательнице, к антибукеровскому лауреату, специалисту по апокалипсисам Варламову и крепкому духовному государственнику, лауреату Госпремии, члену Русского ПЕН-центра Кураеву, никак нельзя сказать, что это – самые яркие представители современной российской словесности.

Зато на удивление неплохая команда сложилась у части наших славянских братьев. Украину представляет национальная звезда первой величины Юрий Андрухович, оба польских участника – Яцек Подсядло и Томек Ружицкий – также очень значимы для своих читателей, несмотря на то, что не являются членами профсоюза; перспективно представлена Литва. В пользу дееспособности этой команды можно сказать, что они (с помощью куратора Крымского клуба Игоря Сида) смогли самостоятельно организовать не запланированную официально встречу в музее Марины Цветаевой и крепко подружиться кое с кем из лучших российских поэтов.

Ни для кого не секрет, что к итоговой пресс-конференции, которая состоится в Берлине 16 июля, участники железнодорожного пробега готовят сюрприз – два открытых письма - президентам России и Беларуси. Первому – с требованием прекратить боевые действия в Чечне, второму – с требованием свободы прессы и в защиту прав человека. 8 июля, перед отъездом из Москвы, под письмом Путину стояло 60 из 106 возможных подписей. Не подписали и, вероятно, не подпишут послание, как минимум, югославы, критяне, испанцы и белорусы. Для сравнения: под аналогичным обращением к президенту от имени участников недавнего Конгресса ПЕН-клуба не подписался только Василий Аксенов. Разношерстная писательская компания “Европы-2000” проявляет гораздо меньшую солидарность, большую политизированность и, похоже, делится на славянофилов и западников, демонстрируя отдаленность перспективы Объединенной Европы.