Чуть не написал "грибная сказка", но это не совсем так, хотя грибы, конечно, были. Нет никакого сомнения, что были. Впрочем, сейчас они много у кого были, а сказки такой никто не написал

думал я, втыкнувши в эту книжку на орловском вокзале. А тут и время подошло на поезд - но найти я его уже не смог, то ли не объявили, то ли я не услышал, а там еще такая система нумерации платформ, четные по одну сторону, нечетные по другую, а кто из них кто, в темноте не разберешь. Чума, короче.

Кто ее читал, тот сейчас догадался, о чем это я. Книжка называется "Мифогенная любовь каст", а написали ее Ануфриев с Пепперштейном, и все в ней хорошо, кроме цены (рублей семьдесят с гаком - ну, куда это годится!) и некоторых отдельных мест, которые пока что как бы лишними кажутся. Например, вся первая часть там явно лишняя, и на первых страницах можно так забуксовать, что дальше и читать не захочется. Но она короткая, а потом уже идет такая жара, что только ховайся! И грибы там, конечно, вовсе даже не самое важное.

Но давайте по порядку. Как-то раз захожу я к Семеняке, а у него новая книжка. Открываю и читаю:

" - Вот, блядь, таких навозных жуков не бывает... -- подумал он.

Положив кал на землю, парторг заметил, что выделения имеют форму, отдаленно напоминающую зайчика. Зачем-то он несколькими движениями пальцев сделал это сходство еще более очевидным: заострил ушки, вылепил хвостик, имевший вид отдельного комочка. Кончиками пальцев выдавил углубление, которое должно было обозначать глаз. Потом он окружил "зайчика" одинаковыми кучками земли, создав ему как бы некую рамку, которая должна была защищать его."

Почему-то сразу "Мертвец" вспомнился - ну, помните там этот прикол с мертвым олененком. То есть, сразу пошла настройка на определенную эстетику, и дальше все начало читаться как-то само собой. Короче говоря, книжку я у Семеняки выпросил.

А дальше там начинается полный раздрай. Уже упомянутый парторг Дунаев идет по следу Откидыша (он же Скребеный, он же Метеный, он же Лисье Говно), затем Дунаева съедает Бо-Бо, затем Священство инсталлирует ему в голову Машеньку и, наконец, он попадает в Ортодоксальную Избушку, где атаман Холеный учит его воевать по-настоящему. Это же первые дни Великой Отечественной войны, и в эти же первые дни Дунаева убило, а Холеного, наверное, убило еще раньше, и теперь они оба нелюди и сражаются с враждебными нелюдями в каком-то ебнутом пространстве, где до хуя всего наворочено. То есть, они не сражаются, а как бы играют, и те, вражеские нелюди, тоже как бы играют, и от этого на земле хуйня творится. Дунаев-то, даром что парторг, в эти игры не сразу врубается, а тут еще и нелюди вражеские его все время "перещелкивают", и цель его действий от этого резко изменяется. А атаман Холеный ничего ему толком не объяснит, а все время стебется и дон-хенарничает. Но чем дальше, тем больше все не то что бы проясняется, а просто становится более привычным. Просто влазишь в эту шизу как в компьютерную игрушку и уже перестаешь думать, а просто плывешь по волне, которая то вертит, то бросает, то провисает, но в конце концов явно куда-то вынесет.

Вот и Дунаев точно так же. Он и Малыша укокошил, и с Настоящим Мужчиной в воздухе сражался, и Севастополь от Бакалейщика защищал, и по Внутренней Москве колобком катался, и Энизму чуть не продал, но, в конце концов, научился врагов перещелкивать и трофей получил. А в конце книги ему явился Дон в костюме испанского гранда, и Дунаев внезапно понял, что это еще не все. И в натуре, еще не все. А что дальше будет, все равно не угадаем.

Быть может, авторы слегка обидятся, что я про них так. Прямо как про фэнтезюшников каких-нибудь. Они-то, похоже, люди серьезные, и много чего умного сказать хотели, и даже сказали. Но пока книжку не закроешь, этого не поймешь. В ней ведь привычных признаков умности очень мало - ни тебе слов иностранных, ни тебе рассуждений, ни формулировок. Одни стебы прикольные да сюжет крезонутый. И только дня через два-три врубаешься постепенно, что книжка-то посильней Кастанеды будет. Потому что, коль ты в нее залез, она тебя долго не отпустит. Прямо как грибы.