Евгений Сабуров,
человек Возрождения*

     Впервые имя Евгения Сабурова прозвучало в Крыму с полной силой в 1994 году, когда он, крупнейший учёный-экономист России и известный поэт, возглавил крымское правительство. Эпоха, запомнившаяся как реально светивший нам шанс экономического возрождения полуострова, вскоре, увы, была прервана политическими катаклизмами.
С тех пор мне довелось записать немало бесед с этим человеком для самых разных СМИ – крымских, украинских, российских. И каждая встреча открывала моего визави с новой стороны.
     Политическая история Крыма и России. Экономика переходного периода и макроэкономика. Борьба с мафией и с бюрократией. Креативная роль поэтов в мировой цивилизации. История христианства. Панорама школ и стилей современной литературы...
     Всё это – компетенции Евгения Сабурова как учёного-экономиста и математика, специалиста по образованию и по управлению производствами, политического и государственного деятеля, поэта и культуролога. Для людей этого редкого многопланового типа существует, по аналогии с фигурами эпохи Ренессанса вроде Микеланджело и Леонардо да Винчи, устоявшийся сильный термин: возрожденческий тип, человек Возрождения.


– Евгений Фёдорович, нюансы Вашей биографии, особенно успехи в совершенно разных сферах деятельности, многих ставят в тупик. Например, как может сочетаться в одной личности поэт и политический деятель?

– Ничего парадоксального: это ведь один и тот же способ мышления! Мышление, направленное на конкретное действие.

Поэт пишет стихи; госдеятель принимает решения. То и другое требует конкретности мысли, и противоположен этому разве что мыслительный механизм фундаментального учёного, который работает по преимуществу с абстракциями, стараясь не выразить или изменить ситуацию, как эти двое, а только её объяснить.
За примерами далеко ходить не нужно. Прекрасно сочетал в себе поэта и госдеятеля, скажем, Данте, бывший министром во Флоренции. Гёте был не только поэтом, но и премьер-министр Веймара, плюс ещё и естествоиспытателем. Гаврила Державин был министром и губернатором. Прекрасным поэтом был индийский правитель Бабур, основатель государства Великих Моголов... Меня даже удивляет, как столь естественное сочетание может кого-то удивлять!

Хотя обычно поэты не занимают важных государственных должностей, это не значит, что у них нет политических воззрений. Ахматова, находясь в андеграунде, имела вполне чёткие политические убеждения. Тютчев был известен своей политической позицией.

– Которую, вообще-то, трудно назвать прогрессивной...

– Да уж, главный цензор России! Однако на его поэтическом творчестве это, видимо, не очень сказывалось.

Есть расхожее мнение о типе поэта, как о человеке не от мира сего. На самом деле поэт – это человек вполне конкретного мышления, глубоко укоренённый в реальности, умеющий всмотреться в конкретную ситуацию. «Ссора этих воробьев на этом карнизе» – предмет пристального внимания Йейтса.

– В восточных культурах литературное творчество часто считалось для политиков едва ли не признаком хорошего тона. Крымские ханы, кажется, поголовно были поэтами.

– По моему глубокому убеждению, для политического деятеля, для развития его мышления занятия поэзией крайне полезны. Даже если это простая версификация (ведь запись речи в стихотворной форме далеко не всегда является поэзией), она весьма развивает ум и умение эффектно формулировать мысль. Человек, готовящий себя к государственной деятельности, много выиграет, если будет параллельно заниматься поэзией.

Другое дело, что вовсе не полезно обучаться прошлому. Главное, это знать и понимать, что происходит в поэзии именно в твою эпоху. А сегодняшние стихи, например, весьма далеки от того, что делалось в XIX веке. Точно так же, как сегодняшняя политика далека от политики XIX века.

– Что вы имеете в виду, говоря о сегодняшней поэзии? Последним «трендом» в мировой литературе считался постмодернизм...

– Этого слова я вообще не понимаю. Что такое постмодернизм? Жизнь после современности. Жизнь после жизни, что ли? Нет. По-моему, модернизм далеко еще не исчерпал свои колоссальные возможности. XIX век был веком романтизма. Он дал такие великие явления как английская поэзия, русский психологический роман, да еще очень много чего. Это было мощнейшее течение, не только литературы, но и общественной жизни. Введение в политику такого понятия, как поддержка нуждающихся, или же идея национального государства – это все плоды романтизма. Печально, что в ХХ веке люди довели это до абсурда и позора, устроив кровавые революции и войны. А в ХХ веке в литературе уже царил модернизм – осмысление современности, мультикультурность, осознание права человека быть другим, чем окружающие, идеалы соразмерности, гармонии, частной жизни. Я думаю, что здесь содержится ещё большой нераскрытый потенциал. Популярная, так называемая постмодернистская литература – это попытка эпигонов романтизма использовать приёмы, наработанные модернистами для достижения своих внелитературных целей.

– На Боспорском форуме современной культуры в Керчи в 1994 году произвёл сенсацию Ваш доклад «Святые Кирилл и Мефодий как идеологи авангарда»...

– Выбирая тему выступления на Боспорском форуме, я решил, что внимание крымчан было бы полезно обратить на важный для нашей родины исторический момент – на миссию свв. Кирилла (носившего тогда мирское имя Константин) и Мефодия. Миссия была нацелена через Крым и Кубань на Волгу, в Хазарское царство.

Крым стал для наших святых важной вехой на жизненном пути. Здесь они окунулись в многонациональную и многоконфессиональную атмосферу. Крым был частично христианизирован, частично языческим. Процветала, что называется, сумятица в умах... Однако в Крыму это не приводило к каким-то страшным конфликтам. Говоря словами Николая Кузанского, «наши перегородки до Бога не доходят».

Именно в Крыму у Константина-Кирилла возникли более тесные контакты со славянами (он был знаком с ними с детства, отец братьев был пограничником на северной окраине греческого пространства). И встал вопрос о необходимости перевода Святого Писания на славянский язык, как, в конце концов, и на другие языки ойкумены. То есть – вопрос создания новой письменности.

Доклад свой я назвал «Свв. Кирилл и Мефодий как идеологи авангарда». Да, братья являли собой великолепный авангард тогдашней мысли. Они шли вперёд, не считаясь с суевериями и стереотипами, ориентируясь прежде всего на реальные потребности времени, потребности людей.

Сейчас трудно представить, что введение национальных языков в жизнь Церкви – это было невероятной революцией. Революцией, давшей новую живую кровь христианскому учению. А говоря о сегодняшней эпохе, остаётся только жалеть, что как раз сейчас мы бессмысленно держимся за полностью устаревший язык в церковном обряде. Ссылаясь при этом на авторитет Кирилла и Мефодия, мы на самом деле фактически предаём их дело...

– Доклад, насколько я знаю, был не первым вашим обращением к истории великих братьев.

– Вообще говоря, до того я написал целую повесть о Кирилле и Мефодии. Она называлась «Легенда о солунских братьях» и ходила в СССР в самиздате. К написанию этого текста меня подтолкнул о. Александр Мень, который был моим духовником и хотел, чтобы я сделал что-то конкретное для Церкви.

Я ему глубоко благодарен. Изучив историю свв. Кирилла и Мефодия, я был поражён величием этих людей, конкретностью и прагматичностью, в лучшем смысле слова, их мыслей и поступков. И, конечно же, тем фактом, насколько важным для них оказалось пребывание в Крыму.

Именно здесь, у нас, Кирилл и Мефодий приступили к своим филологическим изысканиям. Именно здесь они начали свою проповедь. Именно здесь были обретены по их инициативе мощи св. Клемента Римского, на которых впоследствии князь Владимир заложил первую христианскую церковь в Киеве.

– А насколько был связан с Крымом сам о. Александр Мень?

– Свой отпуск отец Александр всегда проводил в Крыму, в Коктебеле. И вместе с ним стремилось выехать довольно много его паствы. При этом мы с его братом Павлом были этим всегда недовольны: хотелось, чтобы он хоть немного отдохнул от всяческой московской интеллигенции... Потом нам рассказывали, «как замечательно было отдыхать с о. Александром», а я думал: насколько замечательно было ему самому?

Вокруг него всегда было много весьма разношёрстного народу – от «жён-мироносиц», как мы в шутку называли восторженных почитательниц, до таких знаменитостей, как Юз Алешковский.

О. Александр был по образованию биологом. Он ужасно любил бродить пешком вокруг Коктебеля, смотреть природу и зверьё. Как-то я был у него в гостях в Москве. Он вдруг быстро встал, включил телевизор и уселся смотреть. «Сейчас начнётся «В мире животных», нельзя пропустить!»

– В гостях у «московских коктебельцев» скульптора Ариадны Арендт и её сына, палеонтолога Юрия Арендта, я видел на полках глиняные фигурки животных – медведей, кенгуру, ещё кого-то. Мне объяснили, что это эскизы именно руки о. Александра, который учился у Ариадны скульптуре.

– Кстати, брат о. Меня рассказывал мне, что в детстве Александр очень любил знаменитую пародию Владимира Соловьёва на символистов, там где – Но не дразни гиену подозренья, / Мышей тоски! / Не то смотри, как леопарды мщенья / Острят клыки! – и любил вылепливать из пластилина фигурки этих самых «гиен подозренья», «мышей тоски» и «леопардов мщенья»!

Что касается других известных людей, биографически связанных с Крымом, то я бы назвал ещё, например, поэта Михаила Айзенберга, который регулярно ездил в Коктебель. А сейчас о. Александр Борисов, преемник о. Меня, часто приезжает туда – по дорожке, проторённой учителем. И тоже в окружении восторженных спутников.

Он рассказал однажды приятную для меня маленькую историю. Таксист, подвозивший его в Симферополе, в разговоре упомянул вдруг вашего покорного слугу – как руководителя Крыма, при котором не было проблем с бензином...

– Ваше премьерство осталось в памяти крымчан действительно как период экономических успехов и новых надежд...

– Ну, я не склонен преувеличивать свою скромную роль. Но если говорить о возможностях Крыма, то основания для надежд есть всегда. И есть верные свидетельства того, что Крым может быть успешным.

В области образования, например, в советскую эпоху Крым был одной из самых передовых областей. Я не в курсе подробностей, что в Крыму происходит сейчас, но мне кажется, что его экономический потенциал очень высок! Взгляд на Крым издалека, – например из Москвы, – как только на туристическую зону, он, конечно, имеет свои основания, но слишком односторонен.

Да, Южный берег Крыма, и восточное его побережье, и так далее – это великолепные рекреационные зоны. Но достаточно серьёзная на полуострове и сельскохозяйственная зона. Правда, неудачная ситуация складывается с Северокрымским каналом, давно создающим большие проблемы с засолением земель, и так далее. Нужна его серьёзная реконструкция, но в этом нет ничего невозможного! Не так трудно было бы найти инвестиции, вполне понятно, какие можно было бы привлечь капиталы.

Большой потенциал у Крыма, что бы там ни говорили, в сфере машиностроения и судостроения. Хотя конверсия военных предприятий, насколько я знаю, прошла не очень удачно, и весьма печально сказался на ситуации производственный разрыв с ВПК России. Но главное, что кадры с очень высокой квалификацией – всё ещё сохраняются в Крыму! И возможна серьёзная работа по улучшению ситуации в этом направлении. Крым, и в экономическом отношении в том числе – непотопляемый «авианосец»!

Кстати, авиационная сфера тоже очень важна. На полуострове есть несколько аэродромов международного сообщения, крайне выгодно расположенных. Благодаря им Крым может стать суперсовременным транспортным узлом. А это даст и рабочие места, и деньги, вовсе не лишние для жителей Крыма.

Есть в Крыму несколько научных учреждений высочайшего класса, которые при включении в международную сеть и привлечении крупных учёных могут давать фантастические интеллектуальные плоды. В своё время я хотел привлечь в Никитский ботанический сад Михаила Евгеньева, и Академия Наук Украины выражала очень позитивную реакцию на этот счёт. Профессор петербургского физтеха и Сорбонны Владимир Берковец, уроженец Ялты, с которым мы сидели в школе за одной партой, изъявлял готовность работать в Симферопольском университете... Тогда, в 1994 году, многие серьёзные зарубежные учёные с удовольствием поехали бы в Крым, поднимать нашу науку.

Нуждается во внимании великолепная Крымская обсерватория. А Крымский мединститут всегда пользовался заслуженной славой. Я знаю, что РГГУ (Российский государственный гуманитарный университет) тесно связан с Крымом, ведёт там археологические раскопки. Я имею в виду не «гастролёрские» отношения, когда исследователь воспринимает наш полуостров просто как территорию, место очередной экспедиции, – а серьёзное партнёрство, когда здесь создаётся филиал или какая-то другая рабочая структура, постоянно взаимовыгодно контактирующая с крымским контекстом.

СЛОВЕСНЫЙ ПОРТРЕТ Евгений Сабуров родился 13 февраля 1946 года в Ялте и жил до 16 лет в угловом доме на пересечении Набережной и улицы Морской. В 16 лет поступил на мехмат МГУ. По окончанию университета занимался экономико-математическими методами, затем проблемами экономики больших химических производств. Защитив по этой тематике кандидатскую диссертацию, снова сменил направление деятельности и занялся экономикой жилищного строительства. С тех пор в среде экономистов-жилищников чувствует себя «своим» и состоит председателем попечительского совета Института экономики города. В 90 году Е. Сабуров становится заместителем Министра образования РСФСР по экономике. Затем по приглашению Премьер-министра РСФСР И.С. Силаева возглавляет группу по подготовке экономической реформы. В августе 91 года назначается заместителем Председателя Совета Министров и Министром экономики РСФСР. Удостоверение получает уже в осажденном Белом Доме. Союз распадается на глазах, и Е. Сабуров вместе с Г. Явлинским и А. Гранбергом предпринимает отчаянные шаги по сохранению единого социально-экономического пространства. Однако Б. Ельцин сменяет Е. Сабурова на Е. Гайдара, как на решительного сторонника распада Союза. Сабуров становится директором центра информационных и социальных технологий Правительства России. В 94 году по приглашению Президента Ю. Мешкова Е. Сабуров возвращается в любимый и родной Крым. К заслугам Сабурова за недолгие шесть месяцев в роли руководителя Правительства Крыма правомерно отнести излечение крымского бюджета от хронической дотационности, разрешение тогдашнего острого топливно-энергетического кризиса и снятие напряжённости в отношениях с Правительством Украины. В Крым начали приходить деньги, и можно было приступать к строительству нормальной частной экономики. Однако здесь Сабуров и приехавшая с ним команда оказались связанными по рукам и ногам. Ю. Мешков, Верховный Совет Крыма и ряд бушевавших тогда группировок парализовали деятельность крымского правительства по стратегическим направлениям, оставив ему лишь роль антикризисного управляющего. В таких условиях Е. Сабуров решил оставить свой пост. Хотя крымское правительство наладило связи с российскими регионами и рядом российских министерств, российское правительство в целом отмежевалось от Крыма. Ряд мировых лидеров воспринимал приезд Е. Сабурова в Крым, как имперское поползновение России. России это было ни к чему. В 1995-2004 гг. Е. Сабуров возглавляет негосударственный Институт проблем инвестирования. Сегодня Сабуров – доктор экономических наук, профессор Российской Экономической Академии. У него три дочери и две внучки. Он живёт в Подмосковье и работает научным руководителем Федерального института развития образования. Однако по мнению знатоков литературы, прежде всего Евгений Сабуров – поэт. В 70-80-е годы его стихи печатались в самиздате и тамиздате. Углубленные, одновременно и напряжённые, и раскованные тексты Сабурова совершенно лишены романтической приблизительности и принадлежат позднему русскому модернизму. В фундаментальном издании «Самиздат ХХ века» группа Иоффе-Сабурова представлена как отдельное явление. Помимо Е. Сабурова и Л. Иоффе в нее включают поэтов М. Айзенберга и В. Коваля. У Сабурова вышли три поэтических сборника: «Пороховой заговор» (1995 г.), «По краю озера» (2001 г.), «То же мне новости» (2006 г.). Ему принадлежат три пьесы, поставленные в московском театре-студии. Одна из них – «В мире других» – явно навеяна ялтинскими мотивами. Недавно Сабуров выступил как прозаик, опубликовав в журнале «Октябрь» повесть «Беглый взгляд на всякого нищего». Как воскликнул замечательный русский поэт Всеволод Некрасов: «Что за бурная сабурная жизнь!»

И ЭТО НЕ ВСЁ О НЁМ "Писательское дело Сабурова – героическая попытка обрести в литературе «собственное время», осуществить её своевременность. Отсюда... сопряжение подлинного опыта, соразмерного подлинному, а не нарисованному времени, со способностью мужественно продумывать этот опыт до конца; продумывать не перекладывая на чужие плечи, но – «здесь и сейчас», в чутком соотнесении с верностью собственному слову, интонации, дыханию, шагу." Философ Евгений Барабанов. «О Е.Ф. Сабурове», 1990 "Евгений Сабуров... Вполне феноменально соединение изысканно-лёгкого немного пряного, сумеречного духа литературной игры со странной открытостью распоясавшейся прямой речи... Использование слова то в том, то в другом качестве чередуется с какой-то неопознаваемой логикой, и на этом перекате значений автору случается проскользнуть в область, где свобода слова сродни свободе сна." Михаил Айзенберг. «Некоторые другие...», 1991 *** и это бог нам посылает зиму а сообщает нам это кто сабуров тут призадумаешься хотя бы разик в году Всеволод Некрасов "Евгений Сабуров... уклоняется от языка, идя ему навстречу, погружаясь в наличные речевые потоки, пересекая все встречающиеся по пути тропинки независимо от их расхожести, используя любые тропы независимо от степени их ухоженности... Стихи Сабурова... обретают плоть в чрезмерности жизненной энергии, витальной силы, во всепроникающем изобилии живой, одушевленной материи. Сабуров – тоже своего рода «чрезмерный писатель» (как сказал Эйхенбаум о Лескове – прим. ред.). Как «сатир, подверженный опале», Сабуров всегда готов на речевую гримасу, горьковатое скоморошество... У Сабурова много ипостасей. Поэт, экономист, государственный и общественный деятель. Политик и философ, лирик и сатирик, сатир – жено- и жизнелюб. Как будто у него не одна жизнь, а сразу несколько – и ему мало. Он чрезмерный писатель, потому что он чрезмерный человек. Но главная его ипостась – конечно же, «честь и участь быть поэтом». Пока видный государственный и общественный деятель Евгений Федорович Сабуров занят делами государственной важности, его «одинокий брат по крыльям» живет «не напоминая о себе», «один в стихах и ворожбе, как молния глухонемая». Это поэт Евгений Сабуров – «смешной, а иногда трагический, / но кажется мне, что нескучный»." Владислав Кулаков. «Чрезмерный писатель» *** Жизнь и соображения Сабурова Жени Что за бурная сабурная жизнь за сабурные и засабурные соображения Всеволод Некрасов. Из надписи на книге, 1995 "Стихи Сабурова живут какими-то вспышками новизны, когда не поданная "в лоб" новация сразу становится особой стилевой повадкой, а та в свою очередь – речевым тембром, личной интонацией. Их можно воспринимать и как выполнение сложных формальных заданий, и как особый род дневниковых записей. Неординарная откровенность автора не производит впечатление раздевания на людях хотя бы потому, что относится к другой, смещенной реальности, к состояниям, принадлежащим искусству и жизни одновременно... Удивительно, что нашему автору (государственному, как мы знаем, человеку) так внятно изматывающее очарование "отложенного" настоящего – неизбывности, неутолённости." Михаил Айзенберг. О книге Евгения Сабурова "Пороховой заговор" (М.: Товарищество "Золотой векъ", 1995)

Беседовал Игорь Сид 

* Интервью опубликовано в журнале "Крымская Ривьера ", №27, 2007.

См. также:

— интервью с Е.Сабуровым о возможностях регионального развития на примере Крыма ("Со-Общение, №2, 2005").

— интервью с Е.Сабуровым о власти языка над реальностью и о функции поэта в цивилизации ("Со-Общение", №1, 2004).

— литературные страницы Е.Сабурова на сайтах Vavilon.ru и "Новая литературная карта России"

Иллюстрации:

Портрет с обложки поэтического сборника Е.Сабурова «Пороховой заговор».

Совещание на космодроме в Байконуре, посвящённое проблемам, вызванным разделом Союза. Слева Ясин, выше премьер Белоруссии Кебич, в центре внизу – будущий министр по делам Мащиц (будет назначен через месяц), справа 1-й замминистра экономики Иван Матеров, сегодня замминистра промышленности и энергетики.

1994. Резиденция правительства Крыма в Алуште. Слева направо – супруга Е.Сабурова Татьяна; Е.Сабуров; министр финансов Крыма Людмила Зайцева; супруга Виталия Курашика (посла Белоруссии в Украине, премьер-министра Крыма до Е.Сабурова); бывший одноклассник Сабурова, директор оборонного завода Владимир Шер; министр экономики Крыма Андрей Чернявский.

1994. Боспорский форум. Слева направо: литературный критик Владислав Кулаков; поэт Михаил Айзенберг; супруга прозаика Фазиля Искандера Антонина Михайловна; Е. Сабуров; поэт Руслан Элинин. Фото Андрея Канищева.

1991. Два крымчанина в Верховном Совете России (до распада СССР) – Е.Сабуров и Ю.Черниченко.

1994. Ялта. Сабуров с бывшими одноклассниками – известными в Ялте людьми, сразу по приезду на работу в Правительстве Крыма.

1994. Е.Сабуров и И.Сид беседуют на острове Тузла. Фото Андрея Канищева.

1996. Возращение в научное сообщество. Презентация книги Сабурова «Российская реформа» – первый этап. Слева направо: первый заместитель руководителя Госкомстата Валерий Далин; директор Института Европы Николай Шмелёв; академик, директор Совета по изучению производительных сил Александр Гранберг; председатель Госкомстата Владимир Соколин. Руку Сабурову жмёт директор Института народно-хозяйственного прогнозирования Виктор Ивантер.