ПОЭТ И КУЛЬТУРТРЕГЕР ИГОРЬ СИД

Интервью Рубена Ишханяна с Игорем Сидом
для газеты "Эфир", Ереван. 16 декабря 2010.

– Представлять вас не так легко. Сказать поэт или писатель – очень мало. Игорь, вы – эссеист и переводчик, культуртрегер, биолог, путешественник, специалист по геопоэтике, африканист. Данила Давыдов и вовсе говорит о вас как о поэте-метареалисте. Как вы сами представляетесь при знакомстве?

– Этот, с позволения сказать, разброс составляет проблему и для меня самого. Для удобства упрощаю описание до флакона «три в одном»: писатель, журналист, куратор международных культурных проектов... А среди перечисленных вами определений меня особенно интересует последнее – метареализм. Ведь множественность реальностей, в которых мы все существуем (обыденная реальность, реальность сновидений, реальность культурно-географических мифов, реальность физико-математических формул, магическая реальность и т.д.), может иметь отношение не только к литературо- и искусствоведению, но и к сфере мировоззренческой, и даже к профессиональной.  До сих пор моя жизнь состояла из частично пересекавшихся периодов: биологические экспедиции, создание стихотворных текстов, литературные фестивали и акции, африканские проекты, журналистика... Задача заключалась в поиске общего знаменателя. «Когда-нибудь я всё соединю», как писала Кристина Зейтунян-Белоус.

И вот в поэмах последних лет метареалистическое видение мира вдруг стало воплощаться в авантюрных, почти голливудских сюжетах... Причём связанных зачастую именно с темами биологии и путешествий. Мой старый товарищ крымский поэт Андрей Поляков предположил, что с этими текстами во мне «исчезают внутренние перегородки», возникает какая-то долгожданная цельность.

– В литературной сфере вас привлекают в том числе и мультимедийные жанры. Вы составитель первой аудиоантологии современной русской поэзии, в последнее время занимаетесь проектами в области видеопоэзии. Тоже своеобразный метареализм?

– Совершенно согласен. Поскольку даже буквенный текст и голос автора, читающий этот текст – это абсолютно разные реальности... Текст, который вы читаете глазами, в каком-то смысле является вашим собственным произведением, ведь ваши интерпретации, интонации внутреннего голоса добавляют в него тонкие дополнительные смыслы, о которых сочинитель мог и не догадываться. Ваш собственный внутренний опыт – вот кто в этом случае подлинный автор...

В видеопоэзии же добавляется ещё один, причём главный в этом жанре автор – режиссёр. Текст как бы отступает на задний план... Ролики, которые мы делаем, со всей фатальностью тоже связаны с темой путешествий. Ваш покорный слуга – скромный сочинитель текстов и «чтец-декламатор», культуролог Екатерина Дайс выступает в роли продюсера, а режиссуру, монтаж и оригинальные мелодии делает наш крымский друг, музыкант-мультиинструменталист Алексей Блажко.

– Тогда возникает вопрос: а какова роль читателя в видеопоэзии? Ведь выходит, что интерпретацию данного текста дает уже не читатель, а автор и режиссер. Может ли видео превратить открытую поэзию в закрытый текст?

– Скоре всего. Но эти эффекты, мне кажется, недостаточно изучены. Я бы предложил считать «закрытым» текстом тот, куда уже вписаны (между строк, так сказать) интерпретации авторов, исключающие или уменьшающие возможность наших разночтений.

– Вы много занимаетесь переводами. Каких авторов переводили и собираетесь еще перевести?

– Переводческой работой я занялся в конце 90-х, можно сказать, вынужденно. Тогда я, как куратор, стал привозить в Москву современных украинских литераторов, и необходимо было представлять их прозу, поэзию, эссеистику – впервые – русскому читателю. Так я, зная украинский со школы, стал переводить Юрия Андруховича, Сергея Жадана, Галину Петросаняк, Тимофея Гаврылива и других авторов. Вышло несколько книг с этими переводами. Планирую работать ещё как минимум с прозой Юрия Издрика. Но сам никогда не позиционировал себя как переводчика, и был приятно поражён, когда меня пригласили недавно в этом качестве на ереванский Форум переводчиков и издателей стран СНГ и Балтии.

– Вы работали в научных экспедициях в Африке. С 2000-го директор, затем главред портала африканских проектов Africana.ru. Что означает для вас Африка?

– Это, прежде всего, ключевая часть моей биографии. В университет я поступил с прицелом на тропические экспедиции именно потому, что в детстве довелось жить в Алжире, и Африка запала в душу, стала вторым «я».

Вообще же Африка – в самом широком смысле – это великое прошлое и, я уверен, великое будущее человечества. Занимаясь много лет проблемами Чёрного континента, я проникся ощущением колоссальности этого мало востребованного сегодня ресурса – природы, культуры, традиций Африки. Мало кто задумывается над тем, что греческая культура, составившая основу европейской цивилизации, очень многое взяла от культуры Древнего Египта, – население которого, насколько можно судить по фрескам, было в значительной степени негроидным. Достаточно всмотреться в черты лица фараона Тутанхамона, чтобы понять, что люди африканской крови имели гораздо большее влияние на мировую историю, чем принято считать.

Сейчас пути исторического развития определяют европейские этносы и их продолжение – жители Северной Америки. Но это положение явно не вечно. Футуролог Элвин Тоффлер называет нынешнюю эпоху всего лишь «Белой интермедией», предсказывая скорый приход эры доминирования тёмных рас.

– В недавнем интервью с вами для российской «Парламентской газеты», речь зашла о восприятии жизни африканцами. Каковы сегодняшние африканцы и в чём их сходство и отличие от европейцев?

– Люблю приводить слова сенегальского философа и поэта Леопольда Сенгора о том, что африканец, в отличие от европейца, находится в постоянном тонком контакте с миром, за счёт вибраций, соединяющих его с природой и с другими людьми. Осязаемые воплощения этих вибраций – африканская музыка, скульптура. Причём знакомство с достижениями технического прогресса, как правило, не убивает у африканца эти его способности. А вот у европейцев, увы, это произошло давно.

Но ситуация отнюдь не безнадёжная! Поэтому я всегда рекомендую людям европейской расы как можно больше общаться с африканцами, учиться у них естественности, оптимизму и главное – умению быть всегда в контакте с окружающим миром.

...В эти дни мировая африканистика понесла серьёзную утрату. В Москве умерла после тяжёлой болезни Лили Голден – учёный, профессор нескольких американских университетов, борец с расизмом, просто замечательный человек. Наш старый товарищ и друг...

– Вы – куратор Крымского геопоэтического клуба, который считают «одним из системообразующих литературных клубов Москвы». В вышедшем недавно в Германии первом в истории научном сборнике по геопоэтике ваш клуб назван «наиболее успешным проявлением геопоэтических идей». В чем отличие «геопоэтики» от «геополитики»?

– Новый термин, придуманный 30 лет назад парижским мыслителем Кеннетом Уайтом, и был задуман изначально как «ответ» на вызов геополитики. Уайт понимал геопоэтику как эссеистику о путешествиях, проникнутую мистическими переживаниями и экологическими идеями. Этой «медитативной» геопоэтике я противопоставил в середине 90-х геопоэтику проективную, практическую – призванную не описывать природно-культурное пространство, а преображать его. Арт-проекты, придающие некогда захолустным уголкам статус культурных столиц – пример такой деятельной геопоэтики. Эта её «проективность», предзаданность отчасти, конечно, роднит её с геополитикой. Однако геопоэтика «присваивает» чужие территории не физически и политически, а на символическом, ментальном уровне.

 – Передо мной поэтический сборник «Кордон», вы его составитель и один из трёх авторов. Книга, в своем роде, «хвала глобализму»: стирание граней между языками и культурами. Что такое пространство и время в современном мире лично для вас, как концептора этого книжного проекта?

– Любопытный взгляд на «Кордон»! С удовольствием соглашусь. Я-то как раз подчёркивал, ставил в центр внимания феномен границы между культурами – пускай это граница проницаемая, гибкая, как мембрана. Смешивая в оглавлении русские (Андрей Поляков, Игорь Сид) и украинские (Сергей Жадан) тексты, согласно несуществующему «единому» алфавиту, я хотел сделать эту границу, на контрастном материале, более ощутимой. Но одновременно у этих трёх крайне разных авторов стали видны и взаимные языковые влияния, и пересечения в темах. Так что местами читателю кажется, что одно произведение прямо продолжает другое – независимо от года написания и, главное, от языка.

А взаимоотношения пространства и времени в современном мире мне видятся такими, что первое – на какой-то период, конечно! – становится важнее второго. Это компенсация долгого дисбаланса между ними в человеческом сознании. В течение предыдущих эпох исторический ракурс считался важнее географического. Ныне же новые дисциплины, доктрины и движения – геопоэтика, метагеография, биогеоценология, экология и т.д. – ставят всё на свои места. В западной науке появился даже термин для этого: «пространственный поворот».

– Каким темам посвящены ваши новые книжные проекты?

– Сейчас готовлю коллективную антологию по актуальной культурологической проблематике, надеюсь увидеть результат в ближайшие месяцы. Из недавно сделанного – первый русскоязычный турсправочник по Мадагаскару, я был научным редактором и автором некоторых статей. Мадагаскар для меня – особое место на планете, этой страной я занимаюсь специально, езжу теперь в основном туда. Но это, пожалуй, тема для отдельного разговора...

– Недавно были в Армении. Какие впечатления у вас о нашей стране? Что больше всего запомнилось?

– В вашей стране побывал впервые. Поэтому очень рад, что кураторы Форума включили в программу несколько обстоятельных экскурсий по историческим памятникам и местам Армении. Довольно неблизкие поездки по горам и предгорьям позволили ощутить внутренний ритм этих пейзажей. Я внезапно разглядел орнаментальное родство армянского ландшафта и национальной архитектуры. Эти повторяющиеся высокие арки, эти удивительные плавно-ритмичные холмы, знакомые по живописи Сарьяна...

Но главное – это Арарат... Удивительный образ, добавляющий вертикальную координату горизонту. Когда ты вне черты города, этот элемент ландшафта буквально доминирует надо всем остальным, как зримая метафора непрестанного присутствия Бога.

Я подозреваю теперь, что истоки мировых монотеистических религий находятся не просто в Западной Азии, а именно в Армении. Сама мысль о едином Боге должна была в Античности возникнуть именно здесь, у подножья величайшей горы в истории человечества...

– Каковы, по-вашему, перспективы туризма в Армении? Что для этого должны сделать армянские писатели?

– Это тот случай, когда в вопросе уже содержится ответ. Действительно, наша эпоха – это время, в том числе, превращения описанного сто лет назад Йоханом Хёйзингой homo ludens (человека играющего) в его подвижную модификацию – homo vagabundus (человека странствующего). Туризм, путешествия становятся важной частью жизни всё большего процента современных людей (а для стран посещения, соответственно – важным финансовым источником).

Путешествия – сверхсложный феномен, включающий в себя и познание мира, и общение, и отдых, и игру – обучающую, развлекающую, самодостаточную... А книги и тексты – лучший способ узнать о местах, где ты ещё не был, и выбрать самые интересные для тебя маршруты. Роль литератора сейчас возрастает: он становится проводником, гидом по известным ему территориям и ландшафтам. Талантливые книги об истории, пейзажах, памятниках, священных местах, о людях Армении – главный залог привлечения сюда в гости наиболее любознательной части человечества. Нужны, прежде всего, разнообразные конкурсы для книг и текстов про Армению – в том числе, кстати, и для иностранных авторов.

– Близится Новый год. Сегодня оглядываясь назад на 2010-й, подходящий к своему логическому завершению, что можете сказать? Каким был он для вас?

– Точнее всего будет сказать – неожиданным. Я неожиданно для себя затянул, слишком увлёкся и не успел реализовать до конца года два очень важных для меня, этапных проекта. Но, столь же неожиданно, в моей работе появились волнующе новые и притом очень разные направления, прежде всего – видеопоэзия и книжные проекты в туристическом жанре.

Пользуясь случаем, хочу пожелать нашим читателям в новом году чего-то подобного... Чтобы предстоящий 2011-й для них оказался тоже совершенно неожиданным. Но только – исключительно в позитивном смысле. :)