# I. (I.24)

как будто все замерло в этих полях

неприлетевшие птицы
заскорузлый снег почернел, не растаяв
выси пустые открыты

что подметить еще?

вот поэт говорил что-то о мере стыда
в дни скорби, в дни утраты
касаясь в прощаньи родного чела?

Quis desiderio sit pudor aut modus
tam cari capitis?..

Разве стыд мог бы стать мерой
чувству утраты?..

quid?.. durum.

Что ж?.. тяжко.

эти вздохи его хориямбические
рядом с осиротевшим другом

речь коченеет: тропы, слова
образ увял, не развившись

что-то невнятное

полстроки об Орфее, с деревьями и камнями
полстрофы о Меркурии, с розгой в руке

и вс:е
и только эти поля

глаза не смотрели б

# 2. (I.22)

А.Скидану

pone sub curru nimium propinqui
solis...

Брось меня под колесницу слишком близкого
солнца...

Ну и куда еще ты бросишь меня
под колесо какого Фаэтонта?

этакое архаичное авто

я слышу его
рычащее и пружинисто разворачивающееся по брусчатке
(асфальт еще не положен)
площади

Начало шестидесятых годов:
победы
москвичи-стиляги
21-е волги

О Юпитер

брось меня
брось туда, где все отморожено
где никакое деревце не освежается
животворящим дуновеньем

Pone me pigris ubi nulla campis
arbor aestiva recreatur aura

только бы не говорить этих слов
не слышать
не видеть во сне

Lalagen amabo любимую Лалагу
dulce loquentem нежно лепечущую

не dulce - dolce dolce

Я вспоминаю вдруг
как лет за пятнадцать до ее зачатия
я напевал дурацкую песенку
выхлопывая ритм ладонью
по подушке тахты

o dolce Napoli o sol beato

И вот вспоминая об этом
теперь попробуй-ка
выговори начало стихотворения

Integer vitae scelerisque purus

Нетронутый жизнью, чистый от пороков

Дальше можно не продолжать

# 3 (I.13)

Я не скажу тебе почему
но эта строка
вдруг
показалась мне не такой уж смешной
как обычно

fervens difficili bile tumet jecur

клокочущая печень вздувается тягостной желчью

Физиология страсти
анализ отчаянья
топография боли

Боже мой
как же все это
архаично-серьезно
в этих старых стихах
хрестоматийных

Даже хмель пропадает

И словно бы где-то
на другом этаже памяти
слышится буржуазная ария

Carmen, il est temps encore,
Carmen, il est temps encore...

"Кармен, но еще есть время..."

Господи
а ведь это только начало

как же дожить до книги четвертой
с ее rara lacrima - редкой слезой
с ее страшным признаньем
отреченья
от обеих Венер?

# 4 (III.30)

И еще:

В глазах рябит от гипербатов
двусмысленный ход оборота пассивного:

Dicar qua violens obstrepit Aufidus

То ли: обо мне кто-то скажет, что я о т т у д а
То ли: обо мне будут т а м говорить

где бешеный Ауфид несется

Ну и ч:ерта какого забыл ты в этих
хрестоматийных
беломраморных речитативах

Что тебе эти мальчишки
ambiguo voltu
с двуполым лицом

В увядании чувств, в иссыхании плоти
под нескончаемым септентриональным дождем
на языке рабов и громил

Это ли утешенье

Алкоголь прокисший
с мутью на дне, с изжогой, с похмельем

(и только порывы ветра в чередовании колонов)

через две тысячи лет, наконец, отстоявшийся
в мелодраму

L’ora e fuggita, e muojo disperato
o dolci baci, o languide carezze

"Мой час настал, и вот я умираю
о жаркий трепет первых поцелуев"

Пуччини. Ария Каварадосси из оперы "Тоска"

# 5 (II.20)

Да, так вот:

"и еще услышать стрекот цикад"

обернись
клены, - говорю, - покраснели

а ты все про крылья, про перья какие-то
лебеди, - говоришь, - журавли
гуси, утки

non usitata nec tenui ferar
pinna biformis per liquidum aethera
vates...

не на обычных, не на слабых крыльях
я подымусь, двуликий, в жидкий воздух
пророк...

вот к а к
ты пытался е е заговорить
ничего не выходит, - видишь, - не вышло

осталось
только несколько вспышек
чувственной памяти:

горьковатый запах чьих-то кудрей
чуть кровоточащая трещинка
на нижней губе

о н а
как влажный туман из горсти, уходящий
в этот твой жидкий эфир

д а в н е й
(н е с м о т р я н а)
меня еще что-то влечет

не то
таверны ночной огни и музыка
не то
листва в электрическом свете

"и еще услышать стрекот цикад"

O doux printemps d’autrefoi
vertes saisons
vous avez fui pour toujours

"О где же вы дни любви
сладкие сны
юные грезы весны"

"Элегия" Массне

# 6 (II.3 et 4)

cujus octavum trepidavit aetas

claudere lustrum

жизнь которого поторопилась завершиить

восьмое пятилетье

На девятом люстре
вс:е властней становятся сны
а воздух вокруг и небо само вс:е фрагментарней

даже его
взглядом одним
не охватить

и видя это
расползающееся по швам
bleu du ciel

не отличить от
. . . . . . . . . . . . .
"с глазами открытыми"

- - -

белеет в мареве каком-то
барельеф на метопе
храма расколошмаченного

герой (нос и член отбиты -
постарались во славу
Господа Нашего Иисуса Христа)

что-то говорит героине
(сколота половина лица
и правая грудь)

- - -

Как-то нервен их диалог
и тревожная нежность
(откуда спрашивается?)

в этом (в общем-то некрасивом)
теле
(полные локти, коротковатые ноги)

Кто они?
враги, любовники
брат и сестра перед страшным убийством?

а урна все вертится - urna versatur
serius ocius sors exitura
раньше ли позже ли жребий тянуть

- - -

я плачу, плачу
. . . . . . . . . . . . .
кровь матери в которой ты умылся

Textus: Eur. Or. 338-339
Musica: Pap.Vindobonensis G 2315
(reconstructio: Gregorio Paniagua)

1998