Алексей АЛЁХИН

ФЕСТИВАЛЬ ЗАКОНЧИЛСЯ.
ДА ЗДРАВСТВУЕТ ФЕСТИВАЛЬ!*

"Книжное обозрение"11.10.1999

Журналисты, такое уж ремесло, не любят хороших новостей. Если задним числом открыть любую газету любой процветающей страны, то обнаружится, что а) бедные нищают, б) богатые утратили всякий стыд, в) преступность растёт, г) молодежь разболталось, д) правительство погрязло в коррупции, и вообще апокалипсис если ещё не наступил, то уже на пороге (единственное исключение - газета "Правда" и её бесчисленные близнецы совкового периода). Вот почему будущий архивариус, просматривая подшивки за конец нынешнего сентября, будет, возможно, шокирован, обнаружив на фоне всяких бедствий прокравшиеся туда оптимистические заметки о московском поэтическом фестивале.

Был ли он нужен нам, этот фестиваль?

Можно ответить словами Михаила Светлова: "Я в состоянии обойтись без необходимого, но без роскоши не могу!" А можно изречением, кажется, Вольтера: "Сведите потребности человека к необходимому, и он сделается животным".

На деле всё ещё серьёзней: человечество не может существовать без поэзии - так же как, например, без религии или науки. Во всяком случае, не пробовало: у меня на полке стоит том шумерских стихов, и это ещё не самые древние.

Сказанное тем более верно для России, чья культурная традиция - литературоцентрична.

Если считать читателем поэзии того, кто - не по долгу учёбы или необходимости следить за словесностью, а "просто так" - испытывает потребность хоть пару раз в месяц заглянуть в томик стихов и держит его на своём ночном столике, то таких у нас - даже в теперешнее прозаическое время - сотни тысяч. Ну а пишут... Кто и где у нас только не пишет, от Госдумы до тюрем! Лично мне, как редактору поэтического журнала, порою хочется взглянуть на человека, который не пишет стихов. И при том никак не меньше тысячи пишут на приличном уровне, позволяющем ощущать себя поэтом.

Первым Московским международным фестивалем поэтов и был назван этот пестрый литературный карнавал, идея которого принадлежит "нашему человеку" в московской Думе - поэту Евгению Бунимовичу. Дума с его подачи стала инициатором фестиваля; журнал поэзии "Арион", Русский ПЕН-центр и журнал "Знамя" - учредителями; Правительство Москвы, подумав, дало денег (хотя и меньше, чем обещало), остальные, как обычно, добавил Институт "Открытое общество", а груз организации взял на себя Фонд имени Достоевского. И фестиваль, как ни странно, состоялся.

В мире ежегодно проводятся десятки, если не сотни, поэтических фестивалей. Наш, по понятным причинам, оказался не самым богатым. Но едва ли не самый шумным и уж во всяком случае - демократичным.

Поразмыслив и пригласив для начала два десятка наиболее известных отечественных стихотворцев, оргкомитет не стал ограничивать список участников и предоставил право дописывать его реально действующим поэтическим центрам Москвы - клубам, салонам, группам, которые и стали организаторами большей части фестивальных вечеров. Даже приглашение зарубежных гостей было отдано, за малым исключением, на усмотрение соответствующим посольствам. И опыт оказался удачным.

За пять фестивальных дней на двадцати с лишним площадках читали стихи более ста поэтов из Москвы, Петербурга, Саратова, Самары, Перми и других городов России, из соседних Украины, Польши, Литвы, из более далёких Англии, Франции, Италии, Узбекистана и совсем уж далеких США, Канады, Мексики и Австралии. И что всего удивительней - читали при переполненных залах, перед самой разнообразной аудиторией - чуткой, профессиональной, порой эстетской, порой вполне простодушной, но неизменно - благожелательной и отзывчивой. А нас-то уверяли, что стихов теперь никто не читает и не слушает.

Поэты не только читали стихи, давали автографы и произносили дружеские тосты, но и говорили о достаточно серьёзных вещах, вроде судеб поэзии на рубеже веков. Хотя на круглый стол "Разговор книгопродавцев с поэтами" пришло совсем немного поэтов-неиздателей и еще меньше книгопродавцев, а всё больше как раз тех, кто имеет неосторожность стихи издавать, - и эта встреча не прошла впустую. Проблема обозначилась вполне конкретно: дело не только в том, что стихи стали меньше читать (что правда), но и в том, что поэтические книги едва ли не герметично закупорены в местах издания: их максимальный тираж определяется спросом всего двух городов, Москвы и Петербурга, а провинция практически отрезана. Из возможных, хотя и не радикальных, решений была высказана идея стимулировать закупку поэтических книг библиотеками. А также обратиться к владельцам и издателям ведущих газет за поддержкой в популяризации поэтического слова вообще: ведь правда, печатать в газете стихи - и в русской традиции, и престижно.

Удачей обернулся и казавшийся поначалу безумным проект "Поэты в школе" - визиты участников фестиваля в московские школы, гимназии и лицеи отнюдь не обернулись проформой. Стихи - слушали, вопросы - задавали, собственные сочинения - читали. И остались настолько довольны друг другом, что встречи решили и дальше продолжать - с участием московских поэтов, уже вне рамок фестиваля.

Поэтический фестиваль, разумеется, событие не литературное, а общекультурное. Его цель - привлечь к поэзии внимание. И в какой-то мере она достигнута. А нам отнюдь не безразлично, сколько у стихов читателей в стране. Успехи собственно поэзии от их численности мало зависят, но общее состояние культуры зависит, и ещё как. Можно сегодня посмеиваться над переполненными стадионами 60-х - они и правда были скорее социальным, чем культурным казусом - но лично мне пустой поэтический зал так же страшен, как очередь в Мавзолей.

Не секрет, что всплески интереса к поэзии немало зависят от моды. Но бывает хорошая мода. Когда вошло в моду пользоваться по утрам зубной щеткой, у людей стали здоровее зубы. Если станет модой прочесть на ночь страничку-другую из поэтического томика, есть надежда, что кариесу будут меньше подвержены души и мозги.

Нам как всегда помог наш великий профессиональный лидер, Александр Сергеевич. Это под его юбилей правительство Москвы (а еще прежде - Петербурга) раскошелилось на некоторую сумму для живых поэтов. Очень хотелось бы, чтоб эта щедрость вошла в привычку. И слово "первый" в названии фестиваля обрело действительно перечислительный смысл.

* В "Книжном обозрении" текст был опубликован в некотором сокращении.