НОВАЯ РОДИНА СЛОНОВ

ЭНЦИКЛОПЕДИЯ - ОРУЖИЕ ДЕМИУРГА

(Повернення демiургiв. Мала українська енциклопедiя актуальної лiтератури. - Iвано-Франкiвськ: Лiлея-НВ, 1998, 288 с.

Возвращение демиургов. Малая украинская энциклопедия актуальной литературы).

Для чего и как создаются энциклопедии? Каждый, принимаясь за дело, сам даёт ответ на этот вопрос. Владимир Ешкилев и Юрий Андрухович - соавторы и составители МУЭАЛ - в предисловии к своему труду сформулировали задачу так: "Постмодернистская эпоха актуализирует энциклопедию как способ для отдельной индивидуальности противостоять глобальному информационному пространству, сами масштабы которого статистически отчуждают человека от интеллектуального господства. На смену академической энциклопедии с её смешной претензией "всё охватить" и пассивно отразить приходит воинственная персональная (демиургическая) энциклопедия, стремящаяся к обретению власти личностью. Человек искусства сегодня обречён на создание персональной энциклопедии".

Очевидно, что это не совсем новая идея. Её хорошо представляют себе любители Борхеса или Павича, но попытки применить её к реальному миру пока удавались не слишком. Из отечественных мыслепродуктов можно упомянуть, пожалуй, только "Словарь культуры ХХ века" Вадима Руднева (см. "EL-НГ" от 22.01.98) - от всеобщего осмеяния эту книгу спасло лишь громкое имя автора.

Главный дефект словарей подобного рода описан Ешкилевым в словарной статье Тупость энциклопедическая (латинское syndromus debile encyclopaedianae) - информационно-герменевтический парадокс, связанный с энциклопедической формой размещения знаний. Исходя из того, что любая энциклопедия основана на условной классификации, можно предположить прямую зависимость корректности энциклопедии от корректности принципа классификации".

Во избежание проявлений означенной тупости, МУЭАЛ сложена из различных пластов, взаимодополняющих и по-разному освещающих предмет исследования.

Первый пласт энциклопедии - персональный словник украинских писателей и литературных групп - основа основ, костяк энциклопедии. Эта часть словника дополнена огромным - в 150 страниц - хрестоматийным приложением. "Актуальное" здесь никак не означает "современное", скорее "участвующее в процессе" или "оказывающее влияние на процесс", принадлежащее к "ценностному сегодня", как формулирует сам Ешкилев. Поэтому в словнике есть Георг Тракль или Энди Уорхол, но нет ни Гоголя, ни писателя Подопригоры. Впрочем, есть здесь и "хуторянство" (аналог российского "почвенничества" вроде Личутина), и "Союз писателей Украины", и "УНСО поэзия".

Второй пласт - мировой интеллектуальный контекст литературного процесса Украины и его анализа. Новое прочтение Ницше или описание идей Фуко здесь становится рядом с современной экзегезой Шевченка и нью-йоркской группой украинских литераторов.

Третий - категориальный - аппарат, включающий, помимо очевидных "архетип" или "модернизм", такие восхитительные артефакты, как картинку "древа дискурсов" (правда, термин "дискурс" понят несколько ограниченно, но картинка того стоит).

Самый интересный проект книги не вполне проявлен, хотя и назван. Во вступительной статье Владимир Ешкилев пишет о новом, "демиургическом" творчестве, которое должно прийти вослед исчерпавшему себя постмодернизму, особенно в славянских землях, где постмодернистские литературные приемы прилагаются к не-постмодернистской бытовой сиLтуации. Это "демиургическое творчество" есть практически та самая "новая тотальность", о которой говорили российские постмодернисты (Пригов, например) несколько лет назад, приноравливаясь к идее виртуальной реальности. Художник, демиург в рамках "новой тотальности", создает не обособленный фрагмент, а прекрасный новый мир, обустроенный по своему хотению. Легко заметить, что все эти идеи естественно вытекают из основных устремлений видеоарта и энвайронмента.

Но взгляд Ешкилева целиком повернут в область вербальных искусств. Покамест наиболее чистые образчики спасительной демиургии Ешкилев находит в произведениях жанра "фэнтези" - у Толкина, Перумова, Желязны и т. п., но тем не менее твердо убежден в светлой ее будущности.

Для нас важно не само по себе наличие у интересного философа и культуролога одной, пусть и симпатичной, идеи, а ее детальная проработка. Творец, по мысли Владимира Ешкилева, обладает предшествующей полнотой знания о мире, который собирается творить, своеобразной энциклопедией будущего космоса. Она может быть подробно артикулирована, как в толкиновском "Сильмариллионе", или только описана, как в "Тлён, Укбар, Orbis Tertius" Борхеса. Руководствуясь ею, творец затем создает целое своего мира, просто разворачивая сжатые статьи в подробные картины, полные психологически точных деталей.

Нельзя не заметить сходства между тем, что описывает Ешкилев, и его персональным творчеством. Он, действительно, не столько следит за уже созданным, сколько создает новый мир украинской литературы с ее мелкими закоулками, психологически достоверными персонажами, складками "на вырост".

После МУЭАЛ уже невозможно говорить об отсутствии новой украинской литературы, как это до сих пор происходит в других постсоветских странах. Она появилась, потому что Андрухович и Ешкилев ее создали.

Это (и некоторые другие геополитические факторы) говорит о том, что Украина выходит к новому состоянию интеллектуального господства - именно потому, что процесс начат почти с нуля. Как знать, не окажется ли Малороссия, как некогда Великороссия, новой родиной слонов. Не зря же Юрко Позаяк из группы "Пропала грамота" еще в 1988 году написал "Думу про слоника":

"Слоника замучили

Клятi москалi,

Похилився слоник

Хоботом к землi:

"Прощавай же, Україно,

Ти ж мiй рiдний краю!

Безневинно молоденький

Слоник помирає!

Гей! Гей!"

"Ex Libris НГ" (ELНГ),No 2 (74) от 21 января 1999 г. Справки по адресу gavr@ng.ru