| Позвольте
о Клубе Поэзия замолвить пару слов (помните такой?)*
 Возник
он тогда и тем же нехитрым способом, как и когда в те времена возникали
множество подобных организаций, клубов, ассоциаций и пр. Наверняка,
помните. Ну, может быть, клуб Поэзия возник чуть-чуть пораньше,
в конце 1986-начале 1987 года, став впоследствие некой даже моделью
для подобного рода объединений. А поначалу в него входили и художники,
и какие-то барды, которые достаточно быстро разлетелись в разные
стороны (это и понятно!), наорганизовав огромное число своих собственных
объединений и ассоциаций, сохранившиеся и поныне.
История создания Клуба и его недолгое функционирование были, естественно,
прямым отображением тогдашней ситуации в стране, когда старые институции
и власти ощутили некоторую растерянность ( весьма и весьма приятную
для посторонних, но пристрастных наблюдателей) и стали стремительно
терять, если не свою власть, то влияние в обществе. А поскольку
к тому времени в сфере неофициальной, полу-неофициальной, четверть-неофициальной
и прочей процентности неофициальной литературе накопилась гигантская
масса пишущих (а кто в те времена не писал? – только ленивый), то
и искать долго желающих и страждущих не пришлось. Ну, естественно,
к самому этому моменту в вышеназванной неофициальной
сфере существовала уже определенная структурированность квази-культурной
жизни со своими иерархиями, звездами и «начальниками». Именно в
Клубе последние и встретились, поделив между собой лидерские и начальственные
места, но конечно, конечно, избранные вполне демократическим
образом. Впрочем, это мало что давало их обладателям и прибавляло
к уже имеющемуся, кроме символической власти и небольшой добавочной
доли авторитета. Ну, естественно, естественно, совсем не для пущего
их унижения, а просто по прихоти повествования, во вторую очередь
помяну почти бесчисленное количество стихотворцев, которые по-началу
становились членами клуба без всяких там ограничительных вступительных
процедур. Впоследствие, желая, так сказать, оградить достойных и
умелых от графоманов и просто безумцев, возник некий вступительный
конкурс. Но это неважно.
Понятно, что в определенной степени Клуб реализовал мечту всех неформализованных
и непричастных к властно-структурным образованиям как-то реализоваться
и приняться за разделение пирога власти в пределах культуры, по
мнению многих находившейся доселе в руках подлых и недостойных.
Но и, тоже понятно, что в этих желаниях и утопиях не было ничего
зазорного, да и формулировались они вполне корректным языком духовно-поэтических
задач и высоких притязаний. Для многих, имевших весьма травматический
опыт длительного подпольного существования это было великим освободительным
жестом компенсации, явившимся им, может быть, уже в самый последний
возможный для них момент жизни. Да и вообще, благодаря всяческим
издательским и перформансным инициативам Клуба и его окружения тогдашнему
населению, охочему до всего нового и острого, было явлено творчество
весьма многочисленной группы поэтов (нынче достигших славы и статуса
почти что классиков), до той поры бывших если и известных, то по
случайным листкам самиздата или просто по слухам.
Надо заметить, что несмотря на общую окружающую немыслимую политизацию
того времени Клуб был сосредоточен исключительно на творческой и
культурно-организационной деятельности. Очевидно, по той причине,
что статус и влияние Поэта в то время были еще достаточно высоки,
чтобы удовлетворить членов клуба, которые вполне справедливо полагали,
что именно в этом своем чистом качестве они неизбежно будут востребованы
обществом и смогут наравне соперничать с новыми поп-звездами политической
сцены. А и вправду, на первых открытых мероприятиях Клуба творилось
нечто несусветное. Люди разве что с люстр не свисали. Триумф был
полнейшим. Звезды Клубы были желаемыми гостями на всякого рода общественно-политических
собраниях и торжествах. Все было прекрасно. Хотя, при несколько
ином стечении обстоятельств или просто одном-двух убедительных в
своих речах и аргументах безумцах Клуб вполне мог бы стать неким
якобинским клубом, либо подобным же образованием времен пражской
весны (помните такую?).
Что еще? Да, вот - здесь сошлись, действительно, весьма различные
поэтические «тусовки» тогдашней Москвы, изобиловавшей кружками,
студиями и прочими местами сборищь пошущих и слушавших. Сошлись,
в большинстве своем, не анахореты и одиночки, но различные группы
пишущих, тесно спаянных достаточно долгим сроком совместного существования
в подполье и полу-подполье. Уж и не припомню, по чьей инициативе
в парке им. Павлика Морозова (помните такого?) собрались орды неисчислимых
поэтов. Кажется, это была инициатива некоего Леонида Жукова, вообще
весьма хитроумного по части всяческого рода организационных идей
в духе доминировавшего тогда полусвободного-полукомсомольского менталитета.
Чем он занят сейчас, я просто и не ведаю даже. Понятно, что чем-нибудь
более адэкватным, чем поэзия, к которой он был прибит волнами того
времени, не предоставлявшим всяческого рода инициативным людям пространства
и ниш для естественной реализации. Да и немало других членов Клуба
последовали его примеру, или он последовал их примеру. Вобщем, неважно,
все понятно.
Я пришел к месту сборища достаточно поздно и застал энтузиазм многочисленных
участников уже в самом его апогее. Помнится, что из тогдашнего моего
круга тесных поэтических и художественных общений я был единственным,
посетившим это знаменательное мероприятие. Я бродил и присматривался
к абсолютно мне незнакомым людям. По стенам какого-то тамошнего
хлипко-деревянного сооружения молодые литераторы расклеивали листки
со своими сочинениями. Наружи вслух читали по очереди. Именно тогда
мне запомнился совсем молодой Андрей Валерьянович Туркин. Со зверским
выражением лица он читал стихи про солдата, копающего траншею. Да,
а вот теперь его уже и нету в живых. Как и удивительно энтузиастического
лидера Клуба Нины Юрьевны Искренко – тоже, увы, нет среди нас. Уже
после распада Клуба, когда каждый сам по себе начал выстраивать
свою собственную постсоветскую литературную судьбу в по-новому структурированной
российской культуре, она по-прежнему пыталась как-то реанимировать
модус коллективного существования группы поэтов. Все время придумывала
что-то и мы, то-есть некоторые, по-прежнему собирались, и в этих
сборищах сохранялось обаяние эпохи коллективных порывов и акций.
Бессменным президентом Клуба был Игорь Моисеевич Иртеньев, избранный
на эту должность сразу и без всякого рода колебания. Ну, на него
и свалилась основная забота по составлению там каких-то бесчисленных
уставных документов, пропихиванию их через еще вполне инертную и
старо-режимную бюрократическую структуру, впрочем, весьма сопоставимую
с нынешней. Были и прочие энтузиасты, но, увы, почти все уже далече.
За исключением, увы, тех, которых нет.
*
Текст создан Дмитрием Александровичем по нашей просьбе
и процитирован в статье о Клубе ПОЭЗИЯ для энциклопедии "Кругосвет"
(Как жаль, что по требованиям редакции энциклопедии, цитировать
любого автора можно в статье один раз!) Цитируемое место в данном
документе выделено цветом.
Иллюстрация взята из фотоальбома Сида с мемуарного
вечера Клуба ПОЭЗИЯ в Литмузее на Петровке 25.09.1999.
|