Некоторые материалы, связанные с выдвижением романа В. Аксёнова "Новый сладостный стиль" на соискание Госпремии:

14 января 1999, "Независимая газета"

15 января 1999, "Ex libris НГ"

Игорь СИД

СЛАДОСТНЫЙ НОВЫЙ АКСЁНОВ

Московским Крымским клубом, при участии литераторов Беллы Ахмадулиной, Фазиля Искандера, Михаила Кривича, Евгения Попова, Льва Рубинштейна, Игоря Сида, художника Бориса Мессерера, композитора Алексея Козлова, литературного критика Анны Бражкиной и издателя Алексея Лаврова выдвинут на соискание Государственной премии РФ в области литературы и искусства роман Василия Аксёнова "Новый сладостный стиль", выпущенный осенью 1997 г. московским издательством "Изограф" (в ноябре 1998 напечатан дополнительный тираж). Несколькими месяцами ранее книга выдвигалась на соискание премии Букера прозаиком Евгением Поповым, однако не вошла даже в шорт-лист.

Снисходительно-саркастическое невнимание к творчеству шестидесятников стало сейчас чуть ли не признаком хорошего тона. Неудивительно: именно теперь эта когорта получает окончательное официальное признание, премиальный и финансовый успех. Теперь к ним можно открыто ревновать или абстрактно иронизировать... На вечере Евгения Попова в Крымском клубе из уст некоего литератора прозвучала откровенная фраза: "Хвалить шестидесятников теперь в западло". Однако в случае Аксёнова всё несколько сложнее.

На протяжении четырёх десятков лет прозаик демонстрирует верность выработанному ещё в конце 60-х индивидуальному стилю или, точнее, поэтике, отмеченной активным употреблением сленговой лексики, драматизацией и карнавализацией изображаемой реальности, иногда вплоть до опереточности, применением мистико-фантастического элемента. С годами стиль оттачивался, проходя различные свои модификации, но оставаясь в рамках модернистского дискурса и не меняясь кардинально. Такое постоянство многих раздражало. Поговаривали о застое в творчестве писателя. В довершение ситуации в начале 90-х им написан отечественный вариант форсайтовского романа - трилогия "Московская сага", отчасти имитирующая жанр "мыльной оперы", что позволило при невнимательном прочтении объявить Аксёнова дрейфующим в сторону "попсы".

Бог с ними, с предыдущими периодами в аксёновском творчестве, пусть об этом спорят критики следующего, не-"антишестидесятнического" призыва. Но сейчас есть смысл говорить о существенных сдвигах в поэтике автора, а именно речь идёт о романе "Новый сладостный стиль".

Впервые замысел романа изложен писателем летом 1993 года в интервью для альманаха "Крымская идея" (опубликовано, в частности, в газете "Гуманитарный фонд"). Задача виделась в том, чтобы "... поместить Америку и Россию вместе и поселить там какого-то героя, который аккумулировал бы всю истерию этих взаимоотношений (...) человека с кризисом его статуса, тем, что американцы называют "айдентити крайзис" - кризис самоидентификации, кризис личности... Вобрать в этот роман довольно большие пласты жизни...".

Задача оказалась неожиданно "перевыполненной": действие романа, населённого десятками, если не сотнями значимых персонажей с переплетающимися судьбами, происходит едва ли не на всех континентах, где как бы мимоходом изображается жизнедеятельность различных социальных слоёв многих стран. Чуть ли не впервые со времён античности ("Одиссея", "Анабасис", "Энеида"), со времён которой ойкумена бесконечно расширилась и казалась уже неохватной для одного произведения, перед читателем разворачивается всемирный текст. Более того, временами кое-кто из главных героев романа ныряет под землю, смещаясь из исторических в археологические координаты (вплоть до совмещения временных пластов) и даже взлетает в космос, вполне правдоподобно катапультируемый силой техногенного века. Пространство человеческого существования описывается почти тотально.

Личность центрального персонажа отчасти узнаваема и в каком-то плане продолжает ряд аксёновских "супергероев": один из лидеров неофициального театрального искусства советской России режиссёр Александр Корбах, выплеснутый третьей волной эмиграции в Штаты и нашедший в себе силы подключиться к опытам западного андеграундного театра, а затем экспериментировать на опытных площадках Голливуда. Волшебный поворот сюжета (неожиданно найденный им четвероюродный брат Стенли оказывается мультимиллиардером с серьёзными благотворительными замашками) становится метафорой Судьбы, чьё искушение герой преодолевает периодически на протяжении романа. Однако образ кузена всё же поразительно напоминает не демона-искусителя, а земное воплощение Бога (отчасти в античном, а не христианском смысле, то есть приближаясь даже к "deus ex machina"). Это позволяет автору исследовать внутренние коллизии героев, достигающие библейской парадоксальности, превращая роман по сути в отчаянно беллетризованный, но при этом абсолютно серьёзный антропологический трактат. Тема генеалогического древа, духовной наследственности и взаимодействия поколений достигает временами детективного накала, - никогда в прежних вещах Аксёнов не соединял столь органично такое множество различных пластов реальности и различных по сложности и глубине тем. Сквозящая еретическая мысль об отсутствии в мире дьявола подтверждается постоянной борьбой главных героев не столько с соблазнами, сколько с сосущим хаосом в собственных душах и в окружающей жизни. Одним из оплотов этой борьбы оказывается семья, что не так свойственно Аксёнову, издавна славившемуся драматическим эротизмом (эротическим драматизмом) своей прозы, - впрочем, не изменяет себе он и в этой вещи.

Особенно отрадна отважная попытка отобразить на бумаге реальный существенный эпизод новейшей истории. Одним из ключевых моментов романа оказывается российский путч 1991 года, с точными деталями и знакомыми персоналиями. Фрагмент написан легко и вдохновенно - во всяком случае, при отсутствии каких либо сентиментально-патетических эффектов убедительно передано состояние катарсиса, пережитое тогда всеми, кто не проспал эти три неповторимых дня...

Одним из самых неожиданных изменений в поэтике Аксёнова следует признать резкий крен в сторону постмодернистских практик: чётче, чем когда бы то ни было, вырисовывается игра стилями, аллюзивность и реминисцентность прозы - в принципе, можно получать удовольствие от одних только интертекстуальных перекличек и обнаруживаемых неожиданно парафразов - что никогда не превращается в самоцель и не мешает естественному развитию сюжета и подспудному раскрытию проблематики. В целом, роман невозможно отнести ни к одному из больших стилей - ни к романтизму, ни к модернизму, ни, по большому счёту, к постмодернизму, ни к античному жизнеописанию, - а точнее, можно отнести его одновременно ко всем. Такая взвешенность, а может быть, независимость радует на фоне общепринятых сегодня откровенных стилизаций... Это просто настоящий роман.

Из внутренней рецензии на соискание госпремии:

"Книга, при всей своей новизне, остаётся книгой любимого писателя нескольких поколений - пестрящая неистощимым "итээровским" и "лабуховским" юмором, задевающая нищенскими подробностями и пустопорожней мудростью безутешной советской жизни, преисполненная внешнего блеска и внутреннего света. "Новый сладостный стиль" - роман о счастливых, несмотря ни на что, людях, написанный счастливым, несмотря ни на что, человеком".

В Комиссию при Президенте РФ
по государственным премиям
в области литературы и искусства

Некоммерческая организация Фонд развития творческой сферы "Крымский клуб" - рабочий орган творческого объединения Крымский клуб - выдвигает кандидатуру писателя Василия Аксёнова на соискание Государственной премии Российской Федерации 1998 года в области литературы и искусства, в связи с последним по времени крупным его произведением - романом "Новый сладостный стиль", вышедшим в 1997 году отдельной книгой в московском издательстве "Изограф".

Мы считаем, что роман "Новый сладостный стиль" является блестящим образцом своего жанра и представляет собой убедительное его развитие в сторону соединения традиционных, модернистских и постмодернистских художественных практик. Однако виртуозность исполнения и несомненная новизна формы лишь оттеняют новизну его содержания.

Роман, внешне имитирующий семейную эпопею и историю о поисках земного рая, утверждает необщепризнанный взгляд на степень единства человечества, как большой семьи. Гуманистическая направленность романа и характерное для поэтики Аксёнова мастерское применение элемента фантастики и мистики сочетаются с адекватностью изображения жизни различных социальных слоёв многих стран, где происходит действие романа. По сути, "Новый сладостный стиль" можно охарактеризовать как первое в русской литературе произведение, написанное в жанре ВСЕМИРНОГО РОМАНА, представляющее пульсирующую картину жизни человеческой вселенной, - понимаемой как единый дом.

Значение романа, отображающего панораму отечественной жизни последних трёх десятилетий, представляется нам необыкновенно важным и для российского общества, мало рефлектирующего на предмет собственной новейшей истории.

По нашему мнению, роман "Новый сладостный стиль" вправе считаться лучшим русским романом 1997 года.

Считаем немаловажным и тот факт, что писатель Василий Аксёнов, во многом определивший пути развития современной русской прозы, на сегодняшний день не имеет в России никаких литературных наград. Государственная премия Российской Федерации стала бы первой его наградой за творчество в отечестве.

Литераторы Белла АХМАДУЛИНА, Фазиль ИСКАНДЕР, Михаил КРИВИЧ, Евгений ПОПОВ, Лев РУБИНШТЕЙН, Игорь СИД, художник Борис МЕССЕРЕР, композитор Алексей КОЗЛОВ, литературный критик Анна БРАЖКИНА, издатель Алексей ЛАВРОВ.

Роман Василия Аксёнова "Новый сладостный стиль"

Внутренняя рецензия для Комиссии по Госпремиям

ЗАМЫСЕЛ.

Летом 1993 года Василий Аксёнов публично заявляет, что задумал новый большой роман, где намерен "... поместить Америку и Россию вместе и поселить там какого-то героя, который аккумулировал бы всю истерию этих взаимоотношений (...) человека с кризисом его статуса, тем, что американцы называют "айдентити крайзис" - кризис самоидентификации, кризис личности... Вобрать в этот роман довольно большие пласты жизни..." (из интервью для альманаха "Крымская идея"). Осенью 1997 года роман Аксёнова "Новый сладостный стиль" был выпущен московским издательством "Изограф".

ВОПЛОЩЕНИЕ.

Главный герой, типичный "титан духовного сопротивления" 60-х–70-х годов, контаминирующий образы Владимира Высоцкого, Андрея Тарковского, Юрия Любимова - сорокалетний режиссёр-новатор Александр Корбах, изгнанный из России, - оказывается в эмиграции в Америке начала 80-х, где, пройдя череду испытаний на нищету, безвестность, богатство и славу, обретает любовь и возвращается к самому себе. Это всё, что осталось от первоначального благонамеренного замысла западного психоаналитического романа-эпопеи. Книга, как это всегда бывает у Аксёнова, оказалась для автора этапной, программной и итоговой, а для неленивых читателей - настоящим открытием.

РЕАБИЛИТАЦИЯ ЖАНРА. ВСЕМИРНЫЙ РОМАН.

Критикой, скептически относящейся к, казалось бы, давно выработанным ресурсам романного жанра, с удовлетворением была отмечена продемонстрированная возможность по-прежнему делать хорошую литературу и в этом жанре, раскрывая в нём неиспользованные возможности. Впервые за последние пятьсот лет писатель, обращаясь через голову современных практик и творческих исканий к античным и средневековым техникам художественного освоения реальности ("Одиссея", "Анабасис", "Энеида", "Божественная комедия"), на новом материале создаёт всемирный текст.

Это большое полотно с множеством переплетённых тем, множеством героев с многократно переплетающимися судьбами, с адекватным отображением жизнедеятельности разных социальных слоёв разных стран, - вероятно, первый в литературе Нового Времени всемирный роман, панорама мировой жизни. Действие имеет не только трансконтинентальный масштаб, как это имело место в европейском (в том числе и русском) романе ХIХ–ХХ века о поисках американского рая, но распространяется на все материки, продолжаясь даже под землю, - археологически сдвигая временные координаты и вводя константу бессмертия, - и в Космос, вводя параметр бесконечности.

МИР КАК СЕМЬЯ.

Удерживая роман во внешних рамках семейной эпопеи, Аксёнов основную интригу строит на научном доказательстве прослеживаемого воочию кровного родства всего человечества, раскрывая её на примере родственной близости ВСЕХ своих героев, вплоть до обнаруживающегося в финале полного тождества главного героя с его отдалённым предком. Соблазн пафосности высказывания отменяется стилем подачи: мир изображается на манер еврейского "местечка", где все свои, где выработан всеобщий сленг и единые ритуалы решения жизненных ситуаций. Семейное единство мира подаётся как необходимо очевидный факт.

ОТСУТСТВИЕ ДЬЯВОЛА, ПРИСУТСТВИЕ БОГА.

К ещё более дерзким новациям Аксёнова следует отнести подспудно прочитываемые еретические идеи отсутствия в мире дьявола, сюжетного присутствия Бога в каждом живом существе, тотального оправдания жизни как таковой. Функции божества реализуются, по надобности, то одним, то другим персонажем: Зевсом-Стенли, Аполлоном-Сашей Корбахом, Афиной-Норой Мансур, Артемидой-Бернадеттой де Люкс... Стычки же с малоодарёнными злыми силами (вражеским коммерческим кланом) происходят исключительно в элитных пространствах "для узкого круга": на советах корпорации, в ночных клубах, в ночном спецназовском небе, нося откровенно гротескный, буффонадный характер. А истерия любви-ненависти между Россией и Америкой фиксируется в сценах рецидивного секса героя со злокозненными прекрасными девами - бывшей "номенклатурной" женой, контрразведчицей с "пылающего континента", первой красавицей штата и другими.

ЕВРОПЕЙСКИЕ КОРНИ.

Таким образом, единство романа удерживается с помощью театрализации его ткани и акцентирования персонажных масок. Аксёнов актуализирует традиции Высокого Средневековья и барокко, входя в пространство Шекспира, де Веги, Сервантеса, Свифта, и в этом смысле роман уникален для русской литературы, всегда остававшейся на редкость нечувствительной к этим здоровым проявлениям европейского духа.

РЕАЛЬНОСТЬ РОССИИ.

Свойственное Аксёнову мастерское применение карнавальной поэтики, элемента фантастики и мистики не мешают его книге быть произведением вполне реалистическим. Органично выглядят появляющиеся временами реальные исторические лица - Горбачёв, Ростропович, российские генералы. Вдохновенно переданы героические дни первого путча - "три лучших дня России в ХХ веке", по выражению Аксёнова, - изменившие всех нас, изменившие весь мир, но, что удивительно, ещё ни разу не отражённые в художественной литературе. Нация, переживающая катарсис, в какой-то момент оказывается главным содержанием произведения. Аксёнов, как большой писатель, улавливает в реальности точку наивысшего накала, когда жизнь совпадает с искусством.

КАЧЕСТВО И НОВИЗНА.

Несомненна техническая виртуозность исполнения вещи: для автора не представляет проблемы жить в любом из практикуемых ныне эстетических дискурсов - модернистском, авангардном, постмодернистском. В этом плане роман демонстративно уязвим для навешивания ярлыков (чем не преминула воспользоваться ангажированная критика), более того, он буквально становится хрестоматией современных эстетик и стилей.

При сильном желании, Аксёнова можно упрекнуть в перегибании постмодернистской палки. Однако культурное перенасыщение текста, скрытое и прямое цитирование мировой литературы, мерцающая фигура автора, комментирующего изгибы фабулы и пытающегося постичь их смысл - здраво уравновешиваются полнокровным модернистским элементом, проявляющимся в занимательности и динамизме действия, убедительности взаимовлияний сюжетных линий, в том числе мучительной любовной линии... Роман кинематографичен, он как бы обречён на неизбежную экранизацию. Несмотря на реалистическую детализацию быта, это - роман героический, античный роман героев, но с христианской бытийственной наполненностью. Герои не убивают чудовищ и не добывают золотое руно, но возвращаются к себе, как Одиссей, и обретают свою любовь, как Данте. (Единственный животрепещущий упрёк - в пресловутой аксёновской эротизации действительности - могут адресовать автору лишь брошенные мужья и жёны всех континентов, сермяжную драму которых и отражает, сопереживая, писатель.)

Большинством отечественных критиков, загипнотизированных либо традиционной романтической, либо апатичной постмодернистской ценностной иерархией, проигнорирована сущностная, антропологическая новизна книги, - без преувеличения, несущей нам благую весть, прежде всего о нас самих. Роман "Новый сладостный стиль" - книга миссионерская, писатель принимает жертвенную миссионерскую роль, как человек, знающий больше, чем другие. Правомерно рассматривать его в одном ряду с гуманистами разных эпох, поверх всех новомодных течений. Естественны сравнения с Данте с его "Божественной комедией", с Гомером с его "Одиссеей". Как говорит сам автор, "возможно, это книга о возможности любви".

Романа ОБО ВСЁМ МИРЕ и О ВОПЛОЩЁННОМ В КАЖДОМ ИЗ НАС БОГЕ до этого ещё не было, - возможно, во всей мировой литературе.

АКСЁНОВ.

Книга, при всей своей новизне, остаётся книгой любимого писателя нескольких поколений - пестрящая неистощимым "итээровским" и "лабуховским" юмором, задевающая нищенскими подробностями и пустопорожней мудростью безутешной советской жизни, преисполненная внешнего блеска и внутреннего света. "Новый сладостный стиль" - роман о счастливых, несмотря ни на что, людях, написанный счастливым, несмотря ни на что, человеком.

Анна Бражкина, Игорь Сид

В Комиссию при Президенте РФ
по Государственным премиям
в области литературы и искусства

Василий Павлович Аксёнов

Биографическая справка

Родился 20 августа 1932 года в Казани. По образованию врач. Один из лидеров "молодёжной прозы" 1960-х годов. В 1960–70-е годы - автор нашумевших повестей: "Коллеги", "На полпути к Луне", "Затоваренная бочкотара", "Звёздный билет", "Апельсины из Марокко", романов "Пора, мой друг, пора", "Золотая наша железка", повестей для детей "Мой дедушка - памятник" и "Сундучок, в котором что-то стучит", экспериментальной прозы "Поиски жанра". Автор сценариев фильмов "Коллеги", "Мой младший брат", "Пока безумствует мечта", "Путешествие".

Шумный успех имел в московском театре "Современник" спектакль по пьесе В. Аксёнова "Всегда в продаже"; за рубежом часто ставится его пьеса "Цапля".

Перевёл на русский язык роман Э. Доктороу "Рэгтайм". В качестве эксперимента на английском языке написал роман "Желток яйца", который затем перевёл на русский язык.

С 1979 года, после скандала с литературным альманахом "Метрополь", составленным им вместе с А. Битовым, Вик. Ерофеевым, Ф. Искандером, Е. Поповым, в СССР не печатался. Причиной неприятностей писателя на родине были открыто исповедуемые им демократические взгляды и отказ от какого-либо сотрудничества с тоталитарной системой. Основным поводом для усилившейся травли стал "Ожог" - "роман об обожжённом поколении", во многом автобиографический. В 1980-м году, во время его очередной поездки в США (по приглашению Калифорнийского университета), он был лишён советского гражданства. Гражданство восстановлено в 1990 году. К отечественному читателю впервые вернулся в 1989 г.: в журнале "Юность" был напечатан его старый роман "Золотая наша железка", затем в 1990-м - роман "Остров Крым", дописанный им в 1979-м. Среди написанного за годы вынужденной эмиграции - роман "Скажи изюм", повести "Бумажный пейзаж", "В поисках грустного бэби". В 1990-е годы им написаны и опубликованы роман-трилогия "Московская сага", книга рассказов о сегодняшней жизни России "Негатив положительного героя", многочисленные эссе. Последнее крупное его произведение - роман "Новый сладостный стиль", вышедший осенью 1997 года в московском издательстве "Изограф".

В настоящее время живёт "на два дома" - в Вашингтоне, где преподаёт русскую литературу в Университете Дж. Мейсона, и в Москве (в течении летних и зимних каникул). Много пишет и много печатается. Часто выступал на радиоволнах "Свободы", "Би-Би-Си"; сотрудничал с русской службой "Голоса Америки", выступая там еженедельно с эссе по различным социокультурным, историческим и художественным проблемам. В последнее время всё активнее проявляется на родине. Регулярно выступает как публицист в газете "Московские новости", с 1998 г. участвует в профессиональном жюри конкурса русской литературы в сети Интернет "Тенёта".

Всё написанное В. Аксёновым переведено на европейские языки. Во Франции все его произведения издаются сразу по написанию, многие произведения опубликованы в США, Бельгии, Англии, других странах. Творчеству В. Аксёнова была посвящена в июне 1993 г. международная научная конференция, организованная Самарским университетом и мэрией г. Самары. В июле 1994 г. писатель участвовал в работе Боспорского форума современной культуры в Крыму, посвящённого проблемам переосмысления античного культурного наследия сквозь призму современной эстетической и философской мысли; в октябре 1995 г. был единогласно избран почётным президентом Крымского клуба, созданного в Москве участниками Форума.